Судебная практика и правовые новости

Прочитал вчера определение ЭК ВС РФ по одному любопытному спору(определение размещено в КАДе 30.12.2014).

Фабулу дела пересказывать не буду, т. к. она достаточно подробна была изложена ранее.

Наиболее всего в определении заинтересовал вот этот фрагмент:

 

«Судебная коллегия соглашается с судом апелляционной инстанции о необходимости снижения размера заявленной истцом неустойки, поскольку требования министерства о взыскании неустойки после 11.07.2011 заявлялись при отсутствии защищаемого субъективного права (статья 10 Гражданского кодекса).

Как установил суд апелляционной инстанции, из окончательно сформированных истцом требований по иску следовало, что основанием его предъявления послужило не намерение истца компенсировать свои возможные убытки, о чем в иске не заявлено, а констатация неисполнения ответчиком договорного обязательства в части сроков передачи имущества не позднее 01.12.2010 (п.п. 1.2, 3.1 госконтрактов).

Таким образом, истец рассматривал взыскиваемую неустойку как способ обеспечения договорного обязательства (статья 329 Гражданского кодекса) по передаче квартир.

Однако из претензии истца от 11.07.2011 № 212/5649 следует, что истец уже по состоянию на 11.07.2011 не намерен был принимать квартиры, а предлагал ответчику расторгнуть контракты в связи с существенным нарушением последним условий договора.

Таким образом, из данной претензии следует, что истец на 11.07.2011 утратил интерес к основному обязательству по принятию квартир, тогда как в иске требовал неустойку, заявленную именно как способ обеспечения обязательства, интерес к которому после 11.07.2011 фактически им утрачен.

Согласно разъяснениям, содержащимся в последнем абзаце п. 5 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации», как следует из статьи 10 Кодекса, отказ в защите права лицу, злоупотребившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление.

Таким образом, непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, пострадавшего от этого злоупотребления.

Следовательно, для обеспечения баланса прав сторон суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающего соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика».

У меня возникли следующие вопросы:

1. Для чего суд сделал акцент на том, что истец не заявил о наличии у него убытков?

Суд пишет, что основание предъявления иска было не намерение компенсировать убытки, а констатация неисполнения в срок. Отсюда можно сделать такие выводы:

• для взыскания неустойки необходимо, как минимум заявить о наличии убытков, а не просто «констатировать неисполнение ответчиком договора»;
• если сейчас истец подаст аналогичный иск, в котором укажет, что его основанием является компенсация убытков, то получается, что это уже будет новый иск. Ведь основание иска новое: в первом иске — «констатация», во втором - «намерение истца компенсировать убытки»... Так что ли?

Получается, что для взыскания неустойки доказывать убытки не нужно, но заявить о том, что у тебя они возникли, все же необходимо. Иначе твои действия могут быть истолкованы как злоупотребление.

2. Ну и главный вопрос: действительно ли неустойка перестает начисляться как только кредитор утратил интерес к основному обязательству? То есть формально начисляется, но попытки ее взыскания должны пресекаться по ст. 10 ГК.

Как представляется, вывод очень спорный.

Или все-таки ничего необычного в позиции суда нет: если убытков никаких нет и договор перестал быть интересен, то взыскание неустойки должно рассматриваться как попытка неосновательно обогатиться. Но почему тогда нельзя было ограничиться ст. 333 ГК и ссылкой на старое определение КС РФ?

Коллеги, что думаете?